16 октября 1846 года в Бостоне произошло знаменательное событие. В главном госпитале штата Массачусетс, Уильям Томас Грин Мортон провел демонстрацию эфирного наркоза во время операции по удалению сосудистой опухоли шеи. Весть об этом событии быстро облетела весь мир, и вскоре хирурги по всему свету стали применять диэтиловый эфир для обезболивания при самых разных операциях. С этого момента боль перестала висеть дамокловым мечом над пациентом, которому предстояло лечь на операционный стол.
Однако, Мортон отнюдь не был первым, кому в голову пришла мысль о том, чтобы унять боль во время операции. Не он также был и первооткрывателем диэтилового эфира и его анестетических свойств. Тем не менее, именно Уильям Томас Мортон почитается всем мировым медицинским сообществом как основоположник анестезиологии и изобретатель эфирного наркоза.
Как же так произошло? Попробуем разобраться.
С самого зарождения хирургии на заре человечества, боль неотступно сопровождала ее, следуя шаг за шагом. Хирургические инструменты внушали потенциальному пациенту едва ли не больший страх, чем его собственная болезнь, однако у хирургов древности отношение к боли было несколько иным. Древние греки, согласно Аристотелю, считали боль «эмоцией, исходящей из сердца», а потому ее необходимо было стойко и мужественно претерпевать. В трактате о хирургии, написанном Гиппократом, сострадание к пациенту и внимание к его боли также не находилось в центре внимания, — наоборот, больному предписывалось «помогать оперирующему... и сохранять положение тела и оперируемого участка... стараться не падать, не дергаться и не отворачиваться».
Со временем представления о боли менялись. Так, в работах Галена, несмотря на общее несовершенство его физиологической теории, была верно отмечена связь между возникновением боли и работой головного мозга. Вместе с тем стали предприниматься попытки противостоять боли во время операции. Например, Педаний Диоскорид, врач и хирург греческого происхождения, странствовавший вместе с римскими легионами в эпоху императора Нерона, во время операций применял мандрагору и вино для осуществления анестезии, что было описано им в фундаментальном труде «Materia Medica». В нем же встречается описание «Мемфисского камня», который, для обезболивания, надлежало втирать в места предполагаемых разрезов и прижиганий.
Педаний ДиоскоридСредневековая хирургия также не страдала избытком милосердия к пациенту — многие операции, доступные в то время, по-прежнему выполнялись наживую, а боль воспринималась как наказание за грехи или же форма страдания за веру. Тем не менее, все больше хирургов ратовали за обезболивание во время операций. В качестве анестетика применялись пары этилового спирта и, так называемые, снотворные губки. Описание таковой было найдено в документах, датированных IX веком в бенедиктинском монастыре близ Салерно:
«Гипнотическое средство или снотворное годится тем, кому предстоит лечение хирургическим путем: они спят и не чувствуют боли от разреза. Пропись: половина унции опиума, восемь унций сока из листьев мандрагоры, сок свежего болиголова, три унции сока белены перемешать с достаточным количеством воды. Полученную жидкость впитать свежей сухой губкой и тщательно ее высушить. Когда же пользуешься этой губкой, то опусти ее в теплую воду, затем положи ее на нос пациента и заставь его глубоко дышать до тех пор, пока он не заснет. А когда станешь будить его, приложи к его носу другую губку, хорошо пропитанную уксусом, и прекратишь сон»
Последовавшая за Средневековьем Эпоха Возрождения была богата на открытия и изобретения, однако, в корне ситуацию с обезболиванием не изменила. Прослывший весьма неоднозначной фигурой, человек и пароход врач и алхимик, Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, известный также как Парацельс уже был знаком с усыпляющим и обезболивающим действием диэтилового эфира, однако, поскольку он был врачом, а не хирургом, эти идеи не получили развития.
К концу XVIII — началу XIX века «спрос» на обезболивание в хирургии по-прежнему был невысоким — хирурги предпочитали соревноваться в скорости и оперативной технике, подчас забывая о страданиях пациентов. Однако, необходимость в обезболивании быстро осознали стоматологи того времени — болезни зубов проще поддавались лечению, потребность в услугах зубных врачей росла, увеличивалось количество и разнообразие вмешательств, усложнялась техника. Параллельно с этим, по мере развития химии усиливался интерес к различным газам, как в медицинских, так и в увеселительных целях. По всей Европе и Америке проводились демонстрации психотропного действия закиси азота, открытой Джозефом Пристли и Джозефом Блэком. Под действием этого газа люди, в присутствии многочисленной публики, вытворяли на потеху толпе различные непотребства и много, много смеялись! За это свойство закись азота получила иное свое название — веселящий газ.
Во время одной из таких демонстраций, имевших место в 1844 году, в Хартфорде, штат Коннектикут, американский стоматолог Хорас Уэллс отметил, что одному из героев такого представления было нанесено сильное повреждение ноги, однако, тот не испытал боли. Познакомившись с профессором Колтоном, автором данной демонстрации, Уэллс попросил у него немного закиси азота и немедля применил в своей практике. После нескольких удачных попыток удаления зубов, Хорас Уэллс решил продемонстрировать свое изобретение широкой публике — осознавая потенциал своего открытия, он использовал все свои связи в Бостоне для того, чтобы иметь возможность провести безболезненную операцию на медицинском факультете Гарвардского Университета.
«Жертвой» был избран молодой студент, давший свое согласие на удаление зуба мудрости. Однако, Уэллса ждал провал — неясно, что именно пошло не так: либо доза закиси азота была недостаточной, либо операция была начата слишком рано, но во время операции он стонал и извивался, а после нее признался, что чувствовал боль. После этой демонстрации Уэллс больше никогда не возвращался к своим опытам и впал в глубокую депрессию, во время которой увлекся хлороформом, но уже как потребитель. Позднее Хорас Уэллс покончит с собой в тюрьме, куда попадет после своих приключений под хлороформом — полицейские арестовали Уэллса, за то, что тот обливал проституток кислотой.
Хорас Уэллс, знавший толк не только в стоматологии, но и в развлеченияхВскоре на сцену выходит наш герой — Уильям Томас Грин Мортон. Также как и Уэллс, Мортон был стоматологом — в течение некоторого времени они даже были партнерами, но их сотрудничество прервалось по личным мотивам. Видя неудачную демонстрацию Уэллса, Мортон долго думал о более подходящем средстве для обезболивания, которое могло бы продвинуть вперед его дело.
Обратите внимание: Прорывное открытие позволит лечить катаракту без хирургии.
Изобретенный им новый способ протезирования зубов, несмотря на прекрасный результат, был чрезвычайно болезненным, а потому Мортон отчаянно нуждался в действенном обезболивающем средстве. Во время своей непродолжительной учебы на медицинском факультете Гарварда, Мортон познакомился с профессором химии Чарльзом Джексоном. Именно Джексон впоследствии порекомендует Мортону использовать эфир в качестве обезболивающего и на основании этого будет оспаривать первенство в открытии анестезии. Используя эфир на себе и своих домашних животных, а затем и в частной практике, Уильям Томас Мортон привлек внимание молодого и перспективного хирурга Генри Джейкоба Бигелоу. Впечатлившись успехами Мортона, Бигелоу договорился о демонстрации эфира в главной больнице штата Массачусетс.День «Икс» настал 16 октября 1846 года. Сказать, что в этот день сошлись звезды — не сказать ничего, поскольку в этот день Мортону повезло во всем. Ему предстояло дать наркоз пациенту по имени Эдвард Гилберт Эббот, у которого была внушительных размеров сосудистая опухоль на шее, которую должен был удалить старший хирург Джон Коллинс Уоррен. Современный анестезиолог, видя такого пациента и зная объем предстоящей операции, неизбежно задумался бы о возможных трудностях при обеспечении проходимости дыхательных путей, о сосудистом доступе, об угнетении сердечно-сосудистой системы и о многих других проблемах, которые могут подстерегать его во время проведения анестезии. Но Мортон был первым и не знал о возможных проблемах, у него был примитивный ингалятор, эфир и он сам. Насколько рискованной была эта демонстрация и чем мог бы обернуться для современной медицины ее провал, можно только гадать, и сохранение чувствительности во время операции было бы самым меньшим из возможных зол. Но, по счастью, с выбранным агентом Мортону тоже очень повезло — диэтиловый эфир на стадии глубокого наркоза оказывает незначительное влияние на сердечно-сосудистую систему и в небольшой степени угнетает самостоятельное дыхание, но об этом тогда тоже не было известно.
В назначенный час все участники и весь свет медицинского сословия Новой Англии собрались в демонстрационной операционной Массачусетского госпиталя, Мортон дал пациенту вдыхать эфир, после чего тот через непродолжительное время уснул. Уильям Томас Грин Мортон сказал хирургу прошедшую сквозь века фразу: «Ваш пациент готов!», которая и ознаменовала начало операции. Удаление опухоли прошло успешно, по окончании операции пациент проснулся и заявил, что ничего не почувствовал. Это был ошеломительный успех! «По горячим следам» было произведено еще несколько успешных операций с использованием эфирного наркоза. Мортон, казалось бы, был на высоте. Однако, не все так просто.
Рисунок, сделанный Х.Х. Холлом, иллюстрирует первую публичную демонстрацию эфирного наркоза в главной больнице штата Массачусетс 16 октября 1846 г., вместе со всеми ее участникамиУильям Томас Грин Мортон, помимо всего прочего, был бизнесменом, и стоматология была для него, прежде всего, способом заработка денег. Но видя новые возможности, Мортон решил до поры никому не раскрывать формулу используемого им вещества, маскируя сильный запах эфира маслом с апельсиновым ароматом. После успешной демонстрации Мортон решил запатентовать эфир под названием «Летеон». Однако, ему это не удалось, по той причине, что хирурги Новой Англии наотрез отказались применять «Летеон», не ознакомившись с его истинной природой.
По факту проведенных под эфирным наркозом операций Генри Джейкоб Бигелоу написал статью, которую опубликовал в 18 ноября того же года в Boston Medical and Surgical Journal (впоследствии известный как New England Journal of Medicine. Издание существует по сей день и является одним из самых авторитетных медицинских журналов в мире). В этой статье Бигелоу описал опыт применения эфира и предложил название «анестезия» (греч. ἀναισθησία — без чувства) для описания состояния, возникавшего при применении данного вещества — временная потеря человеком чувствительности по отношению к внешним раздражителям. После выхода этой статьи знание об эфирном наркозе разлетелось по всему миру.
Через 63 дня после демонстрации Мортона эфирный наркоз уже был применен в Англии, а вскоре и во всей остальной Европе. В Российской империи диэтиловый эфир впервые применил Федор Иванович Иноземцев, проведя 7 февраля 1847 в Риге успешную операцию под общей анестезией. Вслед за ним, «заклятый друг» Иноземцева, великий русский хирург Николай Иванович Пирогов, также стал использовать эфир в своей практике — именно Пирогов, несмотря на первенство Иноземцева, стал популяризатором анестезии в России и успешно применял ее не только в больницах, но и на поле боя, что позволяет смело назвать Николая Пирогова первым русским анестезиологом.
Николай Иванович ПироговОднако, несмотря на такое широкое распространение анестезии по всему свету, ни один из ее «изобретателей» не был удовлетворен результатами этого открытия. Джексон и Уэллс до конца своих дней оспаривали первенство Мортона в открытии анестезии. Покончив с собой в 1848 году, Хорас Уэллс так и не узнал, что в этом же году Французская академия наук именно его назвала первооткрывателем наркоза. Мортон, в свою очередь, не получил ни желанных наград, ни денежных премий — все его попытки получить прибыль от эфира или вознаграждение от правительства США провалились. Умер Уильям Томас Грин Мортон в возрасте 49 лет, отчаявшимся и сломленным.
Несмотря на непростую судьбу этого открытия, именно демонстрация Мортона стала переломным моментом, в корне изменившим хирургическую практику. Подобно Рождеству Христову, ставшему началом нового летоисчисления, 16 октября 1846 разделило хирургию на «до» и «после», ознаменовав собой начало новой эры в медицине — эры контроля над болью, эры анестезии. Искусство анестезии продолжало развиваться, встречая на своем пути новые проблемы и открытия — появлялись новые, более безопасные и эффективные препараты, развивались концепции внутривенной и местной анестезии. Врачи стали задумываться не только об обезболивании, но и об общем состоянии пациента во время хирургического вмешательства, появились стандарты периоперационного мониторинга и различные системы контроля состояния почти всех жизненно важных параметров организма человека. Применение разных вариантов анестезии сделало возможным выполнение все более сложных операций. Такое множество аспектов породило новую специальность в медицине — анестезиологию, ставшую, наряду с реанимацией и интенсивной терапией, основой медицины критических состояний. В дань уважения к этому событию и его героям, 16 октября во всем мире отмечается как день Эфира, или же, что более привычно нашему уху, день Анестезиолога.
XIX век стал веком великих открытий в медицине — «Ледяная анатомия» Пирогова, анестезия Мортона и правила асептики и антисептики, предложенные Игнацем Земмельвейсом и Джозефом Листером, сформировали облик современной хирургии. Эти люди, и многие другие с ними, вывели хирургию из кровавого хаоса и сотворили из нее безопасную и неотъемлемую сегодня отрасль медицины.
Автор - Павел Завгородний
Больше интересных статей здесь: Медицина.
Источник статьи: Что хирурги делали до изобретения наркоза? Как его всё-таки изобрели?.